Интересное исследование провели эволюционные психологи. Они задались целью выяснить, почему мы так низко ценим мужскую красоту и так высоко женскую. Несправедливое поражение в правах! Чтобы разрешить эту непростую дилемму, учёные обратились к устному народному творчеству. Оказалось, что предки ничем от нас не отличались, но вот судьба потомков – не столь однозначна. Действительно, стандарты красоты как-то однобоко повёрнуты в сторону самок вида Homo sapiens. Все мы слышали о рыцарских подвигах и прочих безумствах во имя прекрасных дам. Ради них начинались войны, им посвящали баллады, а форма прелестного носа Клеопатры, как известно, значительно повлияла на облик Земли.
[cut]
По злой иронии полового диморфизма, ничего подобного применительно к противоположному лагерю не наблюдается. Редким смельчакам вроде Нарцисса история уготовила печальную и поучительную участь.
Во все века женщину ставили ближе к природе, к её порождающей силе. В европейской традиции она оказалась "сосудом греха", а потом была "развенчана" и лишена ореола таинственности. И лишь в короткий период Ренессанса женщина была "незамутнённым" объектом поклонения – дамой сердца, женой, матерью. Отсюда и божественной красоты образы Возрождения (репродукция Леонардо да Винчи с сайта art.com). Но, может, речь идёт лишь о европейской культуре, в значительной степени сформировавшейся под влиянием Античности? Может, у других народов всё было по-другому?
Такой вопрос поставил перед собой известный исследователь проблем полового отбора Джонатан Готтшалл (Jonathan Gottschall) из колледжа Вашингтона и Джефферсона (Washington and Jefferson College).
Он решил оспорить ставший популярным в последние годы социально-конструктивистский взгляд на проблему женской красоты, предполагающий её обусловленность не столько эволюционными причинами, сколько некими предрассудками, сформировавшимися в орбите западной культуры. Которые впоследствии, в силу разных причин, распространились по всему миру.
Речь идёт не о том, что кто-то оспаривает биологические основания красоты как таковой, а о том, что эти основания стали уж как-то чересчур интенсивно эксплуатироваться в отношении женщин. Причём кто был инициатором – не понятно.
А меж тем у других животных дело обстоит совсем иначе. Нет, поведенческая асимметрия и у них присутствует, но в подавляющем большинстве случаев она носит обратный характер!
Стандарты красоты в целом универсальны, хотя порой и случаются девиации. Однако сути дела это не меняет: привлекательностью наделены лишь дамы (фото с сайтов internetakias.gr, psychologytoday.com).
Несостыковочку ещё Дарвин обнаружил. Все эти павлиньи хвосты, битвы оленей на рогах и удары кулаком в грудь направлены на привлечение внимания самочек, которые и выбирают партнёров, исходя из их тактико-технических характеристик – генетической состоятельности или красоты, другими словами.
Параметры особей женского пола при этом особой роли не играют. За исключением способности к воспроизводству, то есть возраста.
У нас всё то же самое, но за маленьким исключением: лицензия на красоту принадлежит дамам. До сих пор, через 150 лет после сэра Чарльза, необычная аномалия беспокоит умы учёных. Вот что думает по этому поводу Ричард Докинс (Richard Dawkins): "Исходя из эволюционных соображений, следует ожидать, что в тех случаях, когда между полами существуют различия, рекламируют себя самцы, а самки бывают невзрачными".
Однако это женщины красятся, выбирают наряды, смотрят на нас с обложек глянцевых журналов и улыбаются в рекламе. А мужчины, со своей стороны, при обсуждении дам в первую очередь спешат поделиться своим мнением об их сексуальной привлекательности.
Справедливости ради стоит отметить, что всегда, во все времена и во всех культурах, были женщины, готовые поспорить с мужчинам на их же поле. Вспомним благородную Брюнхильд из исландского эпоса "Старшая Эдда" – это отнюдь не принцесса на горошине. Мстя за обман, в который была введена, она добивается гибели своего любимого (чужого мужа, враждующего с её собственным) и умерщвляет себя, не желая жить после его смерти: "…не слабой была жена, если заживо в могилу идёт за мужем чужим". Так что красота не отменяет силы духа. Только вот репродуктивную функцию заменить чем-то иным достаточно проблематично (иллюстрации с сайтов wikimedia.org, jewishpost.com, iranpoliticsclub.net, ganeshchandi.blogspot.com).
Именно вторая часть уравнения, кстати говоря, так не нравится пламенным сторонницам равноправия полов. Которые, наряду с некоторыми антропологами и социологами, вдруг решили всё списать на европейскую специфику. Мол, у нас даже два разных слова для обозначения женской (beautiful) и мужской (handsome) красоты.
И хотя ранее кросскультурные исследования уже опровергали такую точку зрения (и неоднократно), фаллоцентризм упорно продолжали объяснять экспансией ценностей – наряду с "Макдоналдсами", кока-колой и прочими достижениями цивилизации, приплывшими к аборигенам вместе с эпохой географических открытий.
Для нейтрализации возможной контаминации Джонатан Готтшалл решил копнуть пласты поглубже. Он воспользовался возможностями современных технологий: поскольку древнейшие литературные памятники большинства народов уже, как правило, существуют в электронном виде, почему бы не исследовать их на предмет отношения к женской и мужской красоте. Отчёт об этом исследовании опубликован в журнале Human Nature.
Американец и его коллеги провели контент-анализ 90 памятников литературы самых разных народов мира. В каждом из них учёные искали 58 ключевых слов, ассоциируемых с человеческой красотой. Причём рассматривались как сугубо утилитарные призывы к воспроизводству потомства, так и романтические (возвышенные) экзерсисы.
На предмет наличия ключевых понятий учёные проанализировали 16 541 страницу или более 8,17 миллиона слов в англоязычных переводах литературных памятников. То, что не смогли найти в электронном виде, отсканировали. Если существовали различные версии одного и того же сказания или мифа, их старались учесть в полном объёме (фото с сайта sxc.hu). Дополнительно группу студентов из университета Святого Лаврентия (St. Lawrence University), состоящую из 6 юношей и 24 девушек, попросили более подробно изучить неясные и двусмысленные фрагменты текста.
Оказалось, что в 70 из 90 произведений было больше ссылок на женскую привлекательность, а в 30 из них упоминаний внешних достоинств сильного пола было просто катастрофически мало. Из оставшихся 20 древних сказаний лишь в четырёх было обнаружено превосходное отношение к мужчинам.
Поскольку наши предки из самых отдалённых уголков планеты в среднем были в шесть раз более благосклонны к женской красоте, учёные заключили, что всегда и везде прекрасный пол был именно прекрасным. Не перестаёт он им быть и сейчас.
Но если культурные трансформации никак не связаны с психологическими предпочтениями, то что же лежит в основе описанного выше эволюционного парадокса?
Современная наука постоянно обращается к этому животрепещущему вопросу. И у многих есть свой взгляд на проблему неравенства полов и судьбы человечества. Тем не менее большинство исследователей сходятся во мнении, что корни проблемы следует всё же искать в моделях полового отбора, возникших у наших далёких предков.
Гены, это они во всём виноваты. Все живые существа хотят размножиться, занять новые пространства и подавить конкурентов. Так получилось, что возник новый и весьма сложный вид, которому для успешной передачи максимального количества генов потребовалось не столько родить ребенка, сколько вырастить его.
Термин "родительский вклад" впервые использовал один из основоположников современных социобиологических теорий Уильям Хамилтон (William Hamilton). Он оценил абстрактную "заботу" количественно: сколько времени, сил и разнообразных ресурсов затрачивает каждый родитель на выращивание ребёнка. Относительный размер вклада мужчин и женщин в потомство позволяет предсказать, какой пол будет конкурировать за доступ к половому партнёру, а какой — выбирать его (иллюстрация Ruth Mace/Science).
С тех пор дилемма о красивом или богатом (совпадения, к сожалению, не так часто встречаются, как хотелось бы) терзает прекрасную половину человечества. А у мужчин главной задачей является демонстрация собственной способности обеспечить необходимые для воспитания потомства интеллектуальные и материальные ресурсы.
Вероятно, если бы это не работало именно так, мы бы не достигли того, чего достигли. Самкам подавляющего большинства млекопитающих быть красивыми по большому счёту ни к чему: их из процесса репродукции не исключишь, а самцы всё равно прибегут.
Однако у Homo sapiens женщинам нужно привлечь как можно больше мужчин, чтобы было из кого выбирать, — продукт-то в результате должен получиться не только качественный, но и с гарантийным обслуживанием.
Ряд исследований показал, что в самых различных культурах женщины – от аборигенок до выпускниц Гарварда – в целом придают большее значение социальному статусу партнёра, чем его привлекательности. Джонатан Готтшалл и сам пришёл к похожим выводам в своей предыдущей работе, опубликованной в журнале Evolution and Human Behavior (фото с сайта abcnews.com). А сильному полу всё это не нужно – для него основным показателем привлекательности партнёрши служит способность к рождению здоровых детей. Другими словами, решают репродуктивный возраст, который у дам (увы) не столь велик, и гены (это про красоту).
Джонатан Готтшалл объясняет парадокс сменой половых ролей (sex-role reversed species). По его мнению, крутой поворот в восприятии красоты произошёл именно в результате возросшей роли родительского вклада в воспитание потомства.
Кстати, по мере прогресса этот показатель всё время растёт. Следовательно, либо женщины станут ещё красивее (что вряд ли – куда ещё-то?), либо они начнут конкурировать с мужчинами на почве добычи ресурсов и, чем чёрт не шутит, романтических воздыханий. Какими бы ни были сексуальные стратегии в прошлом и настоящем, всё ещё может переиграться – такова эволюция.
Да-а-а, задачка. Самое главное, что рассуждать на эту тему можно бесконечно…
Источник[/cut]
Комментариев нет:
Отправить комментарий