Последнее особенно стимулировало поток "игровых" взглядов среди русскоязычной аудитории. Данная статья является существенно полемической, что обусловило ее краткость, однако в ней мы еще раз попытаемся разобраться в истоках возрастных инициаций. Статья была написана еще в 2003 году.
[cut]
Прежде чем ответить на поставленный вопрос, приведу некоторые данные. Дело в том, что умозрительная теоретическая беседа на эту тему не слишком конструктивна. Личный опыт всегда останется личным, субъективным. Поэтому хорошо бы опереться на некоторый фактологический материал.
Мне однажды несказанно повезло. Я совершенно случайно наткнулся на место, где возрастные инициации проводятся до сих пор и в "полном объеме". Место действия местными скрывается, но так уж получилось, что я с друзьями запланировал попасть именно туда. Короче, представьте сильно изолированный кавказский высокогорный аул. В дне пути (летом) от него стоит прекрасная вершина-четырехтысячник.
Для непосвященного она выглядит страшновато - представьте себе четырехсупенчатую пирамиду с высотой каждой ступени около сотни метров плюс дополнительные "пологие" уступы. Трещины и полки забиты обломочным материалом - порода камня крайне ломкая, ее не любят альпинисты: крюк не держится. Нескальные участки - сплошная живая сыпуха с периодическими вертикальными сбросами. В том числе и поэтому я решил сделать восхождение зимой. Скажу сразу, на вершину нам подняться за шесть дней не удалось - пурга.
Из общения с местными жителями неожиданно выяснилось, что на вершине побывал каждый. За женщин не ручаюсь, но некоторые там тоже были достоверно (по понятным причинам общаться с женщинами в ауле нам не пришлось). По достижении определенного возраста специальный проводник ведет молодежь на вершину. А на самой небольшой плоской вершине Горы стоит небольшой храм или святилище. И сама Гора является священной.
Нас сначала пытались отправить в какое-нибудь другое место... затем просто заявили, что мы все равно на вершину не взойдем - необходимо четко знать путь, который сходу не определишь. Идут местные на вершину, понятно, без всякого снаряжения, в т.ч. и без веревок. Я хочу еще раз подчернуть людям, далеким от гор - маршрут для человека без снаряжения весьма и весьма опасен. Например, я зимой имел удовольствие наблюдать со стороны сравнительно редкое явление - серию лавин с камнями (камней настолько много, что лавина серая и оставляет серый след на снегу). Впрочем, рассказов про впечатления от восхождения от различных участников (жителей) я услышал много - в поселке мы слегка задержались на обратном пути.
После восхождения молодежь получает статус взрослого со всеми вытекающими правами и обязанностями. Детали ритуала по понятным причинам нам не рассказывали. Да и вообще, попади мы в тот аул для восхождения на другую вершину, нам бы так никто ничего и не рассказал. Место стоит существенно в стороне от альпинистских и туристических мест, т.е. мы там были первыми.
Итак, что мы можем отсюда получить?
1. Ритуал проводится до сих пор с реальной опасностью для жизни испытуемых. Никакого элемента моделирования, упрощения, сглаживания углов, замены представлениями и т.п. Ритуал был и есть процесс привода испытуемого к определенному опасному барьеру, который тот должен, обязан преодолеть, собрав весь свой небольшой опыт, приложив все силы, преодолев свой страх перед совсем не воображаемыми опасностями. И в результате испытуемый приходит с вершины уже другим... Все вдруг складывается, человек приходит на следующую ступень миропонимания, осознания своего места в этой жизни, а также осознания своего места по отношению к другим жителям данного поселка.
2. Почему-то при анализе инициаций упускается вторая, равнозначная часть процесса. Ведь в ритуале участвуют две стороны. Одна - это сами участники, инициируемые. Вторая - это люди, проводящие инициацию. Для племени, общины, поселка жизненно важно получить в результате действительно нового полноправного члена своего сообщества. Взрослого, на которого можно положиться в реальном боевом столкновении, на охоте, на пути в горах. Взрослого, который осознает свою ответсвенность за окружающее, за своих соплеменников (в данном случае - жителей аула), за свою будущую семью. Проводящие, организующие инициацию не собираются ЖДАТЬ очередного поворота судьбы, они в нужное время и с нужными людьми сами УСТРАИВАЮТ полномасштабное испытание.
3. Из характера испытания следует еще один неявный элемент - процесс выработки взаимодействия в условиях крайнего напряжения моральных и физических сил. Характер пути на вершину и конкретный способ восхождения (без снаряжения, веревок, касок и т.п) совершенно однозначно указывают на почти запредельную необходимость идеального взаимодействия участников восхождения. И речь идет не только и не столько о тривиальном "подставить плечо", а о том, что постоянно надо иметь в виду людей ниже и выше, даже когда их не видишь. Как я уже отмечал, скалы хрупкие, ломкие, участки осыпей крутые и живые - спустить камень ничего не стоит, а идти приходится плотной группой (хотя и небольшой).
Изучая позднее культуры других народов, все более убеждаюсь, что эти данные уникальны не только для территории России. В подавляющем большинстве других мест ритуальные инициации выродились действительно в игру, моделирование, торжественное событие-праздник, потеряв свое изначальное значение. Кстати, все это еще нигде не опубликовано и не озвучено.
Так является ли инициация "игрой"? Если понимать под игрой всю жизнь, все жизненные ситуации вообще в стиле Эрика Берна, то тогда и говорить не о чем. Если же мы разделяем понятия "игра" и "не игра", тогда продолжим. И будем различать эти понятия расплывчатой величиной Опасности.
Опасности потери жизни либо, в понимании конкретного индивидуума, эквивалентного этому события (в субъективной трактовке - крах профессиональный, необратимая потеря общественного статуса и т.п. - все, что вызывает мысли о суициде). Ежели опасность нивелируется, то это и будем пока называть моделированием или игрой. В этом смысле возрастная инициация есть с одной стороны, несимволический (неигровой) перевод испытуемого в другой статус самоосознания, и, с другой стороны, получение обществом (объединением, кланом, общиной) достоверно надежного полноправного его члена.
Не буду вдаваться в подробности, но известно, что возрастная инициация - процесс психологически необходимый, и, если он не проводится принудительно, то потенциально испытуемый сам пытается нарваться на непрятности. Здесь я позволю себе не распространяться - на то есть диссертация Д.Громова, в которой наличествуют вполне конкретные данные измерений.
Почему же ритуал выродился в игру, в представление, в моделирование? Причины, очевидно, две, как и две стороны в самом процессе инициации. С одной стороны, постепенно уменьшилась опасность самой жизни. Выросли технологии, появились "права", общественные защитные механизмы.
Но вторая сторона важнее - исчезло то самое сообщество, которое должно было ради собственного выживания инициировать ("изготовить") достойного и надежного своего члена.
Во-первых, функции защиты, принятия решений и т.п. в значительной степени переданы наверх (князю, помещику, царю, парламенту, суду, милиции, президенту и т.п). Во-вторых, само общество флуктуирует на порядки сильнее. Кто будет проводить реальную инициацию, если испытуемый завтра все равно исчезнет с горизонта и не известно, появится ли? Т.е. сторона, проводящая инициацию, жизненно не заинтересована в получении именно этого индивидуума в свои ряды.
Нет опасности - нет и реальной инициации. В результате постепенно ритуал инициации вместе с обломками других ритуалов и культовых действий выродился в различного рода игровые элементы - элементы, больше похожие на праздник и одновременно на представление. Кстати, следует заметить, что путь и причины вырождения инициаций и иных ритуальных действий древности принципиально различен. Но изначально, очевидно, все ритуалы были принципиально неигровыми. Играли "дети" - неинициированные, играли взрослые на праздненствах. Но сам Ритуал был абсолютно реальным.
Возьмем, к примеру, процесс охоты с точки зрения общины времен энеолита. Обобщенный по культурам "скелет" всего процесса состоит из трех частей.
На первом этапе в результате неких действий заманивается, ловится или ищется душа, дух потенциальной жертвы охоты. Элемент этот совершенно необходим, и без успеха на первом этапе никто на охоту просто не пойдет.
Второй этап - сама охота в современном понимании, охота уже на частично пойманного и, возможно, частично в каком-то смысле раненного (...варианты) животного. Необходимость этапа, надеюсь, не вызывает ни у кого сомнений.
Третий этап - заключительный - этап обеспечения ухода души, духа убитого животного, дабы последнее не обижалось и не мстило впоследствии охотникам. Без последнего этапа не будет ни будущей новой охоты, да и кусок в рот особо не полезет. Все три этапа абсолютно необходимы с точки зрения охотника, только все три этапа вместе и составляют саму охоту. На каждом шаге совершается не подготовка (!), а один из шагов процесса.
В этом смысле наш охотник ни в коем случае не играл ни на каком этапе. Все это - реальное действие, которое, возможно, и завершится игрой (показом, представлением, моделированием прошедших событий) на общественной пирушке после охоты, после принятия соответствующей дозы священного напитка.
В результате смены технологий, смены (часто многократной) религиозных мировоззрений первая и последняя часть нашей охоты перешла в ритуально-игровую форму, нивелировалась до символического представления. Теперь мы в обломках этих действий видим игру, да она и есть игра, потому как нет опасности (как правило) остаться голодным или погибнуть, а есть опасность не найти животное.
В условиях сложившегося государства изначальная традиционная инициация, очевидно, уже сходит на нет. Поиск реальных инициаций необходимо проводить в достаточно изолированных сообществах с суровыми условиями жизни, чтобы присутствующие в сообществе элементы новых технологий не слишком облегчали реальные проблемы поселения.
Начинающим культурологам можно посоветовать сходить в свои изолированные районы. При этом помнить, что прежде чем аборигены расскажут или покажут некий реальный невырожденный ритуал, это надо заслужить. В противном случае покажут жмыхи вырожденных ("игровых") процессов, которых не жалко показать и чужаку, да еще с бусами или деньгами. Лапша из шоу будет длиться бесконечно, знаю по собственному опыту.
Проблемы достоверности касался в свое время еще Леви-Брюль. А, в конечном итоге, "игровой взгляд" есть, наряду с неинформированностью, элементарное непонимание психологии исследуемых культур.
Для наблюдателя из племени "мумба-юмба" наша современная возня с паспортами кажется бессмысленной и бредовой, короче, игровой. Так же, как и отдельным культурологам первая фаза охоты мнится столь же необязательной и очевидно игровой. Простому наблюдателю сей подход простителен, исследователю-профессионалу - нет.
Данное непонимание истоков ритуалов сродни тому беспросветному непониманию, которое обнаружит все тот же представитель "мумба-юмба" при аресте на границе за попытку прохода без совершенно ненужного предмета. В то же время легко представить, какой бесконечный объем научного катарсиса обеспечит охота предполагаемых культурологов с костяным копьем на абсолютно реального носорога. Но, полагаю, обогатится не культурология, а психиатрия, если не патологoанатомия.
Но можно зайти и с другой стороны. Как мы видим из работы Громова, возрастная инициация даже в несколько смягченном варианте заметно влияет на инициируемого. И, повторимся, является необходимой человеку процедурой, сознает он это, или нет. Данный вывод сделан, даже исходя из достаточно ограниченных возможностей количественных измерений - очевидно, исследование инициаций находится лишь в зачаточном состоянии. Так вот, ежели этот процесс необходим, то мы вправе ожидать с развитием, изменением общества, перенос реального процесса инициации в другие места нашей жизни. И мы находим его!
Раз уж речь зашла об армии, то коснемся и ее. Сколько бы мы ни проводили учений, марш-бросков и политзанятий, любой нормальный командир всегда отслеживает, сколько у него обстреляных бойцов, а сколько - нет. Первый обстрел - как инициация. Что-то "перещелкивает", и боец приобретает другой статус как в своих глазах, так и в глазах товарищей. Фактически, мы видим здесь пример непреднамеренной, но, в условиях реальных событий, абсолютно неизбежной и всеми ожидаемой инициации.
На базе своего скромного опыта отмечу, что наличие (столь же реальной) предшествующей инициации (столь же непреднамеренной) на порядки снизило мою личную реакцию.
Или вот еще пример - понятие дедовщины (как игровой элемент) практически исчезает в условиях реальной опасности, даже гипотетической - вот и вся разница между "игрой" и "не-игрой". Разделение понятия "игра"-"не-игра" мы можем видеть в той же армии на примере разницы между командно-штабными учениями (моделирование, игра) и планированием реальной операции (см. первую фазу охоты). В этом смысле мы действительно играем, но игра продолжается лишь до момента реальной опасности.
Да и вообще, для культурологии армия есть идеальный полигон для исследований. В достаточно закрытом современном сообществе, ориентированном профессионально на реальную опасность, мы совершенно "неожиданно" увидим столь же "непонятные" элементы процесса. При этом наиболее важные ритуализированные элементы будут до последнего скрываться от стороннего наблюдателя. Смысл этих элементов будет для "человечества играющего" абсолютно неясным. Сколь и для армейский чинов неясно патологическое нежелание "пиджаков" передвигаться по улице строем.
Элементы отсутствующей инициации переносятся и более явно в наши современные социальные институты. Частично этому отвечает, например, "ритуал" поступления в институт. Кстати, "ритуал" окончания школы (связка выпускных экзаменов вместе с остальной атрибутикой) ни в коей мере не отвечает понятию инициации, как может иногда показаться. Мало того, что дойдя до выпускных экзаменов, выясняется, что не окончить школу невозможно, но мы видим еще и полное отсутствие противоположной стороны - стороны, которая собирается взять в свои ряды неофита, и именно поэтому и проводит испытания. В общем, очевидно, потому и невозможно школу "не окончить". Государство же слишком безлико, чтобы реально проводить инициацию потенциальных граждан.
В общем виде можно предположить, что уровень порога, качества инициации в среднем полностью соответствует уровню опасности (но не просто тяжести или сложности), который потенциально существует в сообществе, ее проводящем.
Но здесь нам, пожалуй, придется ступить на гораздо более зыбкую почву, истоки которой - обряды, ритуалы перехода и, в частности, посвящения. В этом смысле возрастную инициацию следует рассматривать лишь как первый, минимально необходимый для существования и сосуществования "переход" в жизни неофита. "Попадание" на череду последующих ритуалов определяется последующим выбором жизненного пути.
Ритуалы "перехода" и "посвящения" дошли до наших дней в сильно ослабленном (более игровом виде) в различных религиозных объединениях. Но если мы хотим увидеть "реальный" современный обряд посвящения в сообщество, объединение и т.п., то необходимо обратиться к современным "новым" общественным образованиям. Где необходимость процесса определяется не только лишь традицией (которой может еще и не существовать), но характером и окружающими условиями жизнедеятельности сообщества. В этом случае понятие опасности должно трактоваться предельно субъективно.
Например, для индивидуума "Ъ" попадание на данную конкретную ступень жизненно необходимо, без этого жизнь его станет во многом бессмысленной и неудачной. Налицо чисто субъективное ощущение опасности, опасности в случае неудачи прохождения ритуала "перехода". И наш индивидуум вынужден приложить весь свой потенциал для успешного преодоления искуственного ритуального препятствия.
Примеров много - например, серия научных объединений вместе с двухуровневой системой диссертаций. Процесс преодоления барьера с одной стороны, автоматически выводит соискателя на следующий научный уровень: жесткие в среднем требования по аргументации, строгости и глубине именно заставляют выйти в работе на более высокий уровень, который сохраняется в дальнейшем, как сохраняется физиологическое привыкание к высоте у альпиниста. С другой стороны - конкретное научное объединение получает в свои ряды вполне адекватного нового члена. Профанизация процесса "посвящения" автоматически и объективно снижает вес данного сообщества в социальной системе. За примером далеко ходить не надо - налицо бескрайнее море свежих "академий", причем, непременно международных.
Впрочем, анализ процессов перехода в древнем и современном мире пока выходит за рамки нашего небольшого опуса.
Замечание на полях. Возрастная инициация существенно различается по половому признаку. В силу некоторой патриархальности нашего общества до нас дошли в основном сведения о мужских инициациях. И, столь же естественно, в нашей статье информация касалась именно этого класса "ритуалов". Не вызывает никакого сомнения предположение о том, что смысл, средства и цели мужской инициации для многих женщин покажутся странными по меньшей мере, если не смешными.
Более того, можно утверждать, что именно так и должно быть. Как столь же очевидным будет совершенное неприятие настоящих женских инициаций глазами мужчин, причем, от непонимания до отвращения. Которые, кстати говоря, по моим данным, еще совершаются порой на территории европейской части современной России. Точнее, достоверно совершались до 80-х годов прошлого века. Еще раз повторим: именно элементы возрастных инициаций (но не других, в том числе современных "обрядов перехода") существенно различны в восприятии и оценке мужчинами и женщинами . Совершенно ясно, что так и должно быть. Нам же надо просто об этом помнить и вносить соответствующие поправки.
С.В.Валганов[/cut]
Комментариев нет:
Отправить комментарий